Археологические памятники докирилловского письма

Существование дохристианской письменности у славян подтверждается также и археологическими памятниками.

К сожалению, изучению истории письменности, в том числе даже славяно-русской, в СССР должного внимания не придается. Ни в одном из многочисленных советских научно-исследовательских институтов не имеется отдела или сектора, который специально занимался бы историей письма. В результате изучение как всеобщей, так и русской истории письма продолжает проводиться в значительной мере в порядке индивидуальной инициативы отдельных советских исследователей. Лишь часть памятников предполагаемой русской дохристианской письменности опубликована.

Публикации нередко представляют собой не документальные фотографии, а случайные зарисовки; как правило, они разбросаны по многочисленным, подчас труднодоступным сборникам и трудам институтов. Поэтому неотложной задачей является сбор всего фактического материала, его проверка, систематизация и опубликование в едином научно-документальном альбоме. А осуществление такой работы под силу лишь специальной научной организации.

Из обнаруженных на территории России памятников дохристианской письменности наибольшее внимание обычно привлекали те, которые содержали надписи или даже отдельные знаки, отличные от всех известных систем письма; в них пытались найти образцы предполагаемого русского протоглаголического письма или же образцы славянских «черт и резов».

За последние 10—15 лет были даже сделаны три попытки открытия и воспроизведения алфавита этого предполагаемого протоглаголического письма. Попытки эти по утверждению специалистов, закончились неудачей. Тем не менее, их необходимо рассмотреть. Это необходимо потому, что даже ошибки представляют собой большой интерес для науки. Это необходимо также потому, что попытки эти в свое время вызвали большой шум в массовой советской печати.

Первая из попыток воссоздания протоглаголического письма была сделана на основе так называемых «причерноморских знаков».

Эти загадочные знаки и изображения были открыты еще в середине прошлого столетия в русском Причерноморье — в Херсоне, Керчи, Ольвии и других местах, где когда-то существовали греческие поселения. Археологи датируют некоторые из причерноморских знаков концом I тысячелетия до н. э., а большинство знаков — первыми тремя-четырьмя веками н. э. Знаки эти, наряду с греческими надписями, встречаются на каменных плитах, надгробьях, на черепицах, амфорах, монетах и т. п. Одни из них представляют собой схематические рисунки; большинство имеет условную, линейно-геометрическую форму, как правило довольно сложную. Некоторые сходны с буквами глаголицы.

Подавляющее большинство знаков расположено или изолированно (иногда в сочетании с греческими текстами), или же в беспорядочном скоплении. Лишь в трех-четырех памятниках расположение знаков упорядочено; при этом только один из них (архитектурный фрагмент, найденный в 1946 г. в Ольвии) состоит из знаков, нанесенных одновременно, и, возможно, представляет собой связный текст.

Вас может заинтересовать:  Первобытность, античные древности, славянские клады, парадное оружие. Археологические находки

Первые публикации, посвященные причерноморским знакам, появились в середине XIX в. Первоначально многие относили эти знаки к готской письменности; в настоящее время считается почти доказанным их сарматское происхождение.

И.И. Мещанинов считал большинство этих знаков родовыми знаками скифо-сарматских родов, а некоторые более сложные и поздние — царскими монограммами. Встречающиеся же иногда скопления знаков на одном памятнике И.И. Мещанинов объяснял разновременным их нанесением или же одновременным участием в каком-либо обряде (например, в погребальном) представителей разных родов. В то же время И.И. Мещанинов признавал возможным влияние причерноморских знаков на глаголическое письмо.

За последние годы ряд статей о причерноморских знаках опубликовал Н.А. Константинов. Сопоставив форму причерноморских знаков, во-первых, с формой букв глаголицы, во-вторых, с формой загадочных, до сих пор еще не расшифрованных знаков, встречающихся на древнерусских пломбах, печатях, монетах, пряслицах и календарях, в-третьих, с формой знаков слогового письма, существовавшего в V—IV вв. до н. э. на острове Кипр, Н.А. Константинов обнаружил значительное графическое сходство между знаками этих трех видов письменности.

При этом знаки глаголицы, сходные по форме со знаками кипрского слогового письма, оказались близки к ним и по звуковому значению. На основе всех этих сопоставлений Н. А. Константинов построил гипотезу, согласно которой причерноморские знаки ведут свое происхождение от знаков кипрского слогового письма. Письмо это могло стать известным скифо-сарматскому, а затем и праславянскому населению Причерноморья через греческих колонистов. Под влиянием причерноморских знаков славянами сперва были созданы, согласно Н. А. Константинову, знаки, применявшиеся ими на пломбах, печатях, монетах, пряслицах и т.п., а впоследствии и вся система буквенно-звукового глаголического письма.

Главный недостаток гипотезы Н.А. Константинова в том, что она оставляет открытым вопрос, почему сарматы, а затем славяне заимствовали слоговое кипрское письмо, а не звуковое греческое. Ведь последнее было больше известно жителям Причерноморья и гораздо лучше передавало фонетику сарматской и славянской речи. Другой крупный недостаток гипотезы Н.А. Константинова — это то, что она базируется на графическом сходстве некоторых причерноморских знаков со знаками, с одной стороны, кипрского и, с другой — глаголического письма. Ведь значение причерноморских знаков, которые служили, согласно Н.А. Константинову, посредствующим звеном между кипрскими и глаголическими знаками, пока еще не расшифровано.

Между тем одно графическое сходство не может служить доказательством, так как очень часто оно объясняется случайным совпадением. Доказательством правильности расшифровки той или иной системы знаков следует считать только прочтение связных текстов, переданных этими знаками. А среди памятников причерноморской письменности связные тексты (негреческие), видимо, отсутствуют. Больше того, сложность формы, а также изолированное или хаотическое расположение причерноморских знаков делает более вероятным и понимание их не как слоговых и звуковых, а как условных знаков рода, племени и т.п. Наконец, очень большие сомнения вызывает пятивековый разрыв между последними памятниками причерноморской письменности (IVB.) и древнейшими несомненными памятниками славянской письменности (IX—X вв.).

Вас может заинтересовать:  АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ ДРЕВНИХ СЛОВЯН

Тщательно документированное исследование причерноморских знаков принадлежит Э.И. Соломоник. На основе анализа формы, места и порядка расположения знаков Э.И. Соломоник, вслед за И. И. Мещаниновым, приходит к выводу, что большинство причерноморских знаков представляет собой родовые, племенные или личные (в том числе царские) знаки, знаки собственности, клейма мастеров и магические культовые знаки. Лишь немногие знаки имеют сравнительно простую форму и относительно упорядоченное расположение. Согласно Э.И. Соломоник, это «свидетельствует о тенденции развития их в стройную систему письма. Этот процесс был замедлен благодаря заимствованию верхушкой местного населения греческой письменности и не успел завершиться, так как в IV в. н. э. в Северное Причерноморье хлынула новая миграционная волна».

Э.И. Соломоник считает возможным влияние причерноморских знаков на форму некоторых букв глаголицы, но с тремя оговорками: во-первых, если будет доказано, что глаголица формировалась на территории восточнославянских племен; во-вторых, такое влияние возможно только на форму букв глаголицы, так как причерноморские знаки еще не получили буквенно-звукового значения; в-третьих, такое влияние (если только оно было) могло осуществляться лишь через посредство предполагаемых славянских «черт и резов» IV—IX вв.

Что же касается кипрского слогового письма, то оно, конечно, не могло иметь к глаголице никакого отношения. Это явствует и из хронологической отдаленности последних памятников кипрского письма от первых памятников глаголицы (более 1200 лет), и из явной непригодности слогового письма для передачи славянской речи с ее многообразным слоговым составом и смежными согласными звуками, и, наконец, из того, что истории письма вообще неизвестен ни один случай перехода слогового письма в буквенно-звуковое.

В целом же неудача, постигшая Н.А. Константинова, наглядно показывает, что при построении любой гипотезы в области письма необходимо учитывать общую историю письма и господствующие в ней закономерности; необходимо, кроме того, максимально учитывать особенности языка и исторического развития того народа, которому приписываются изучаемые надписи.