В этой главе мы попытаемся реконструировать часть славянской эсхатологии.
Ученые различают индивидуальную эсхатологию (учение о загробной жизни единичной человеческой души) и всемирную эсхатологию (учение о конце света). Напомним читателю о существовании базового для мифологического сознания соответствия между макрокосмом и микрокосмом — в рамках эсхатологии это правило тоже действует.
Выше (в главах 2,4,5) мы показали, что для бога Ветра свойственны функции бога смерти.
«Индивидуальная эсхатология» на основе вышеизложенного такова — смерть человека от взгляда Бога, встреча у моста на «тот свет» и/или у врат «Иного мира» с самим Богом.
Бог Ветра таким образом завершает жизненный цикл человека, подготавливает его к новому рождению через разрушение старого.
Завершающее положение в цикле является характеризующим и для Касьяна.
В календарной системе последний день февраля предстает одним из основных дней ранне-весеннего периода — демонического и хтонического.
Мотив выпускания Касьяна на волю в определенное время (29.02) сближает эту легенду с другой, относящейся ко времени Святок, согласно которой Бог забывает в Рождество закрыть врата ада, и нечистая сила на весь святочный период выходит на землю. Типологическая близость этих легенд не случайна: и Святки, и Касьянов день, по традиционным представлениям, отмечены признаками хаотичности, стихийности, опасности как периоды перехода от старого к новому (независимо от отказа празднования Нового года в марте, конец февраля в крестьянском быту продолжал осмысляться как граница между временами года — зимой и весной) [27].
Время перехода от зимы к весны, от старого года к новому осмыслялось еще как время хаоса, предшествовавшего «снованию света», сотворению Мира. По логике именно в это время разрушался старый Мир, чтобы дать место новому Миру. Кем разрушался? Вероятно, что Касьяном/Дьяволом, который в это время оглядывал своим смертоносным взглядом «весь свет».
Особый уничтожающий взгляд с закрывающими глаза ресницами/веками, типичный для святого Касьяна, по мнению Д.В. Громова является характерной чертой персонажей славянской эсхатологии:
Другой эсхатологической чертой фольклорного Боняка являются упоминающиеся во многих текстах специфические глаза: их взгляд смертоносен, глаза закрыты тяжелыми веками
На Западной Украине сохранились эсхатологические легенды, в которых основным разрушающим персонажем является виеподобное существо , обладающее убивающим взглядом (что видно из его имени Гаргон). Хотя в легендах заметно немалое христианское влияние, но в целом они, несомненно, являются параллелью скандинавскому мифу о Рагнарёке и авестийским эсхатологическим мифам. [34].
Памятуя о связи Касьяна с мифологией Ветра приведем следующее чрезвычайно важное для нас предание:
В высшей степени интересно украинское предание, утверждающее, что старый Ветер сидит с закованными устами: що тепер Витри je — то молодь шастаецця; старий же тильки иноди в щилинки помиж губив дмуха — и отто бури бувають. Як би ему губи роскувать и вин дмухонув на ввесь рот — все б поздував на свити, горы з долинами поривняв, кинець свитови був би… Одже колись таки ему роскуюцця губи! Предание это примыкает к мифу о грозном владыке демонов, который сидит окованный цепями и будет освобожден только при конце мира [35]
Здесь прямо говорится о том что разрушение Вселенной — дело Ветра. Комментарий А.Н. Афанасьева справедливо увязывает предание с мифами о закованном владыке демонов — именно таким и является Касьян.
Противопоставление молодых ветров и старого Ветра заставляет вспомнить Слово о полку Игореве с его противопоставлением молодых Стрибожих внуков и самого Стрибога.
Эсхатологические мотивы присутствуют и в Слове о полку Игореве . Мифология Слова строится вокруг идеи солярности , в частности идеи солнечного затмения. Именно затмение определяет судьбу Игоря — поражение в битве и последующее спасение. Небесное определяет судьбу земного: поражение Солнца в небе (его затмение) определяет неудачу похода Игоря.
Его поражение рисуется с той же образностью затмения Солнца:
В день второго боя русичей с половцами черные тучи (половцы), идущие с моря , хотят затмить, прикрыти четыре солнца (четырех рус. князей, участвовавших в походе).
На рѣцѣ на Каялѣ тьма свѣтъ покрыла — говорит автор о кульминации земного затмения .
Но каков мифологический смысл затмения?
Считалось что некое демоническое существо (змей, волк..) пытается поглотить Солнце — это и есть затмение. И что когда ему удастся это сделать (съесть Солнце) — тогда и наступит светопреставление (вспомним скандинавский Рагнарек во время которого волк наконец догонит и поглотит солнце).
Таким образом мы приходим к выводу что силы участвующие в солнечном затмении есть силы эсхатологические (космического порядка).
В земном затмении Слова со стороны Солнца выходят внуки Даждьбоговы русские князья ( четыре солнца ), с обратной стороны — Стрибожьи внуки веющие стрелами и двигаемые тем же ветром черные тучи половцев.
Косвенным доказательством противопоставленности солнечного Даждьбога (посылающего блага) и Стрибога (несущего смерть, уничтожение) могут служить чеш. поверья, указ. Срезневским, о постоянной борьбе солнца со всемогущей ведьмой Стрегой / Стригой (вероятно, это жен. ипостась Стрибога), несущей смерть и мор. [36]
Из чего мы вправе заключить что отношения между Даждьбогом и Стрибогом были отчасти антогонистичны, особенно в плане эсхатологии.
Разрушающие функции свойственны и индийскому Ваю. В своей грозной ипостаси образ Ваю связывается с эсхатологией как всесокрушающий ветер конца юги. В «Шримад-Бхагаватам» говорится: «Восседающий на лотосе Господь Брахма так и не смог до конца постичь ни творение, ни лотос, ни себя самого. В конце юги задул ветер опустошения, вздымая огромные круговые волны и раскачивая лотос».
Таким образом Всемирная эсхатология вырисовывается следующим образом: Стрибог (Ветер, Касьян) в конце мирового цикла разрушает мир, возможно сокрушает/затемняет Солнце-Даждьбога. В календарном цикле этому событию отведен последний день года. Старый цикл закончен, начинается новый.
